Инструктирует меня важно, будто она в нашей семье хозяйка, загибает пальчики, перечисляя «приметы» вещей, а я тем временем сканирую ее.

- Ты серьезно? – возмущенно свожу брови. – Я четыре года с ними «разбираюсь». Как-то же справлялся.

- Ты знал, что девочки терпеть не могут, когда их одевают одинаково? – припечатывает меня странным вопросом.

- Хм, ну, - потираю подбородок, покосившись на дочек. Маша красуется в трикотажном платье и колготках с мордашками Мини Маус, а Ксюша важно прохаживается в джинсах и длинной тунике с капюшоном и ушками зайца. Все это я им покупал, правда, в двойном экземпляре. Одевал по ситуации и по погоде. Разумеется, одинаково. А они не возражали.

- Понятно, теперь будешь знать, - Вера победно хмыкает, будто лапочки приняли ее в свою тайную ложу, куда меня забыли позвать. Я даже ощущаю слабый укол ревности. – Слушай, мне кажется, я быстрее найду, - тянет недоверчиво, проследив за моим опешившим взглядом.

- Нет, я сам, - останавливаю ее ладонью. Иначе меня вообще с должности отца разжалуют.

Быстро шагаю в дом, поднимаюсь по лестнице – и замираю на пороге комнаты. Чисто, опрятно, убрано. Все вещи на своих местах, разложены по полочкам, игрушки аккуратно выставлены на диване и на широком подоконнике. Непривычно. У меня дома обычно бардак. Он исчезает на время, когда приходит уборщица, а потом сразу же возвращается. Живем по принципу: не можешь победить хаос, стань его частью. Но Вера сделала невозможное – подчинила беспорядок. Все-таки она немного ведьма, другого объяснения у меня нет.

Ищу ее комнату, чтобы взять что-нибудь теплое и для нее. Стараюсь не копаться в женских вещах, поэтому хватаю первый попавшийся под руку кардиган. Пахнет ею: ванилью, бисквитами, взбитыми сливками. Перекидываю «пропитанную сладостью» шерстяную ткань через локоть – и спешу во двор.

- Так, давайте утепляться, - наклоняюсь к дочкам, которые бегут мне навстречу.

- Мама Вела сказала тебе помочь, - простодушно выпаливает Маша и кутается в вязаную кофточку.

- Проследить, а то ты все перепутаешь, - повторяет ее слова Ксюша, а сама радостно застегивает толстовку.

- Ох уж эта мама Вера, - усмехаюсь, а заодно пробую на вкус «статус», которым ее наградили малышки.

Мама Вера, значит? Ей идет. И звучит так обыденно, правильно. Так легко слетает с детских уст. Словно Вера для них родная.

Нахожу ее возле деревянного ограждения. Склонившись, поджигает что-то, раздувает и машет ладонью. Сама же закашливается от тяжелого запаха.

- Что за ведьмовские ритуалы ты тут проводишь? – отмахиваюсь от струйки дыма, ползущей ко мне. Подушечками пальцев касаюсь тонкой талии Веры. И накидываю кофту на дрожащие плечи.

Она подскакивает на месте, едва не выпустив «магические компоненты» из рук. Уложив ладонь ей на поясницу, я огибаю хрупкую фигурку, чтобы посмотреть, что вообще здесь происходит в мое отсутствие.

- Это от насекомых, - цепляет тлеющую спираль на специальную подставку и отодвигает конструкцию в угол беседки, подальше от стола. - У меня сильная аллергия на укусы, да и малышкам лишний яд незачем, - нехотя признается, будто боится показать свое уязвимое место. - Могу потушить, если сильно мешает, - разворачивается, и мне приходится убрать руку с ее спины. Вера делает вид, что ничего не заметила.

- Чтобы я потом тебя на скорой посреди ночи отправлял? – недовольно бубню. – Я хорошо помню, как с дочками намучался, пока не научился защищать их от аллергенов. Некоторое время мы были постоянными клиентами больницы.

- Представляю, - вздыхает и машинально проводит ноготками по моей кисти. – Мне жаль, - шепчет, сжимая мою ладонь. И теперь тушуюсь я.

- Хорошо то, что хорошо кончается, - хрипло произношу. - Так что лучше я потерплю эту «дымовуху». Мне не привыкать к аллергикам. С младшенькими выучил, чего ожидать, осталось к особенностям старшенькой привыкнуть, - сажусь в плетеное кресло во главе стола.

- Прекрати меня так называть, Кость, - фырчит Вера, поправляя ленту в волосах. Прическа небрежная, кудри выбиваются из-под узла, локоны играют на ветру. Но это лишь придает ей особого шарма. Ведьмовского.

- Я не виноват, что вы так похожи, - спокойно говорю, что думаю, и попутно чмокаю дочек в щеки. Помогаю им устроиться на скамье рядом со мной. - Наоборот, я должен насторожиться, почему мои дети – копия няни, - подшучиваю, исподлобья смотря на Веру.

- Что? – хихикает, подавая мне блюдо с пловом. – Обвиняете меня в чем-то, Константин Юрьевич? Вот так в лоб, без доказательств? – подается вперед, пристреливая меня несерьезно грозным взглядом.

- Боже упаси, - со смехом забираю у нее вилку. Пробую рассыпчатый рис с приправами, и чуть не проглатываю всю порцию вместе с языком. – Хм, а это по-настоящему вкусно. Я думал, ты кондитер, - выдаю с набитым ртом.

- Могу сахарком присыпать, чтобы тебя не разочаровывать, - язвит Вера, а сама краснеет от моего скупого комплимента. Опускается в кресло напротив, не сводя с меня глаз.

- Пап, а вот это нам можно? – указывает Маша на одну из тарелок.

- А компотик тоже нам? – Ксюша тянется к графину. Я перехватываю его и помогаю налить в стакан.

- У Веры все можно, - говорю с улыбкой, демонстрируя полное доверие. – И при этом для неаллергиков тоже вкусно.

Возвращаюсь на место, ловлю задумчивый взгляд Веры. Вижу, как она сосредоточенно изучает стол, теребит салфетку и покусывает губы.

- А что если… - начинает она, но тут же сжимает губы.

- Что? – переспрашиваю. Любопытно, какие мысли роятся в ее рыжей головке.

- Неважно, я о своем, - отмахивается.

- Так, Вера! Говори. А то создала интригу и молчишь, - откладываю приборы. – Мне, знаешь ли, тайны аппетит портят. Останусь из-за тебя голодным.

- Да я просто подумала… Что если разработать меню с эко-десертами? Не отдельные позиции, а полностью! – чем дальше она рассказывает, тем сильнее разгорается пламя на дне ее зрачков. – Представь себе кафе, в котором для лапочек все безопасно. Не нужно бояться, что нерадивый кондитер что-то перепутает или официант принесет не твой заказ. Потому что именно здесь им можно абсолютно все. Вкусно, полезно и гипоаллергенно. Правда, придется завести отдельную книгу рецептов.

- Хорошая идея, - поддерживаю ее, вгоняя в шок своим одобрением. – Думаю, и от обычных клиентов, не страдающих аллергией, отбоя не будет. Сейчас в моде полезные сладости.

- Ну да, универсальное меню, - подпирает подбородок рукой. – Отлично. Только экспериментировать негде. Кафе у меня больше нет, - огонь в глазах стремительно гаснет.

- Будет, - чеканю убедительно.

Мысленно «проигрываю» Славину и заранее чувствую от этого больное удовлетворение. Мы обязательно доведем дело до конца, восстановим справедливость, окунем в грязь лживого Пономарева. И меня заодно, но на собственную репутацию мне стало плевать. Рыжая «старшенькая» почему-то вышла на первый план. Стараюсь ради нее и уверен в успехе.

А после победы… Я признаюсь во всем Вере. Но только когда пройдет слушание и мы получим положительное решение суда. В нашу пользу.

Сначала верну фурии кафе, а убить она меня всегда успеет…

- Костя, знаешь… - Вера говорит тихо, мягко, но конец фразы тонет в шуме грома. И на беседку внезапно обрушивается ливень.

- До-ожди-ик! – радостно визжат двойняшки, подскакивая с мест и подбегая к ограждению. Выставляют ладошки, ловят крупные капли. Мгновенно рядом оказывается Вера. Раньше меня подлетает к детям, присматривая за ними.

Спокойно, неторопливо поднимаюсь и, спрятав руки в карманы, останавливаюсь позади. Чуть поодаль, чтобы не спугнуть момент. Наблюдаю за их свободным, добрым общением. Детский смех перемешивается с наставлениями Веры – и все вместе смывается дождем. Спираль от насекомых улетает куда-то в траву. И я полной грудью вбираю запах свежести.

- И все-таки непростая твоя «дымовуха», - выдаю с сарказмом. - Признавайся, Вера, специально ливень вызывала? – и словно в отместку за мои слова несколько холодных капель падают мне на лоб. Недоуменно стираю их. - Крыша протекает, что ли? – поднимаю голову, ловлю противную струйку, и лицо становится мокрым. Морщусь, сплевываю воду и отскакиваю от этого места.